17 ноября 1912 года в петербургском артистическом кафе «Бродячая собака» впервые выступил перед публикой начинающий поэт Владимир Маяковский. Через месяц его имя появилось под вызывающим манифестом, открывающим футуристический альманах «Пощечина общественному вкусу», рядом с именами Д.Бурлюка, А.Крученых и В.Хлебникова. В этом же сборнике впервые были представлены читателям его стихотворения. Пройдет не больше года, и Владимир Владимирович Маяковский займет одно из центральных мест в русском футуризме.

       С первых своих шагов в поэзии Маяковский жадно, настойчиво, непрерывно искал контакта своего стиха с сердцем «человека улицы», большого, массового читателя своего времени.

       В 1913 выходит книга Маяковского из четырех стихотворений под названием «Я», его стихи появляются на страницах футуристских альманахов (1913-15) «Молоко кобылиц», «Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др., начинают печататься в периодике, издаются поэмы «Облако в штанах» (1915), «Флейта-позвоночник» (1916), «Война и мир» (1917), сборник «Простое, как мычание» (1916). Поэзия Маяковского наполнена бунтом против всего мироустройства — социальных контрастов современной урбанистической цивилизации, традиционных взглядов на прекрасное и поэзию, представлений о вселенной, рае и Боге. Маяковский использует воинственно изломанный, грубый, стилистически сниженный язык, контрастно оттеняющий традиционные поэтические образы, — «любовь на скрипки ложите», «ноктюрн... на флейте водосточных труб» и др. Лирический герой, эпатирующий обывателя резкостью, ломкой языка и богохульством, остается романтиком, одиноким, нежным, страдающим, чувствующим ценность «мельчайшей пылинки живого».

       Пафос ранней поэзии Маяковского — конфликт поэта и толпы («А вы могли бы?», «Вам!», «Ничего не понимают»), опоэтизированное «безумие» («Я и Наполеон», «Вот так я сделался собакой»), ирония по отношению к общественному вкусу («Нате!», «Скрипка и немножко нервно», «Кофта фата»), тема трагической неразделенной любви («Ко всему»), своеобразный эгоцентризм и богоборчество лирического героя («Себе, любимому, посвящает эти строки автор»; поэма «Облако в штанах»).

       С первых своих шагов в литературе он боролся за этого читателя, проходя сквозь строй открытых атак и кулуарных интриг, сопровождавшихся улюлюкающими выкриками и записками:

- Маяковский, для кого вы пишете?
- Маяковский, вас не понимает и не принимает массовый читатель!
- Себе, любимому!

       Как и у других его сотоварищей по группе, у Маяковского тех лет было повышенное чувство личности, продиктовавшее ему и трагедию «Владимир Маяковский», и такие лирические стихи, как «Себе, любимому, посвящает эти строки автор». В его стихах было выделено и подчеркнуто авторское «я»:

Я знаю -
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!

       Как неутомимый «чернорабочий революции», Маяковский широко раздвигал рамки своих поэтических возможностей, шел к простоте своего стиха, своего поэтического образа. Как никто другой из поэтов, его современников, он чувствовал пульс своего времени, энергию устремленности в будущее:

Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,..

       Многие, поверхностно знакомые со стихами Маяковского, отпугнуты от них непривычной «лесенкой» построения, обостренной, иногда гиперболической образностью, преобладанием ораторской, трибунной интонации. Тем не менее, больше читая его, начинаешь понимать такую особенность стиха, как органическое слияние трубного баса поэта-трибуна с доверительностью «тихих» интонаций лирика.

       Уже в ранних бунтарских стихах и поэмах Маяковского значительное место занимает любовная лирическая тема: «Любовь мою, как апостол во время оно, по тысяче тысяч разнесу дорог». Любовь «вымучивает душу» страдающего, одинокого поэта. В 1915 Маяковский познакомился с Л. Ю. Брик, которая заняла центральное место в его жизни. Из своих отношений поэт-футурист и его возлюбленная стремились построить модель новой семьи, свободной от ревности, предрассудков, традиционных принципов отношений женщины и мужчины в «буржуазном» обществе. С именем Брик связаны многие произведения поэта, интимная интонация окрашивает обращенные к ней письма Маяковского.

       Интересно отметить один из настойчиво повторяющихся у Маяковского мотивов — «пожар сердца». Стонущее сердце художника, сердце драматурга в иглах, громко бьющееся сердце поэта — это Маяковский. Он соединил в своей душе современность и “запас вечности”. Он — дерзко живое, жаждущее движения сердце.

       Поэт надеется, что, несмотря на кровожадность и грубость его лексики (хочется верить, что напускную), на самом деле он не такой уж плохой человек! Пусть он не открыт каждому желающему, не кривит рот в подобострастной улыбке, не осыпает стихотворные строфы розами и рифмами типа «любовь-морковь», но просит, чтобы внимательный читатель разглядел его ранимую душу поэта, а если на это рассчитывать не приходится, то хотя бы перед Богом он чист.

Может быть, нарочно я
в человечьем месиве
лицом никого не новей.
Я,
может быть,
самый красивый
из всех твоих сыновей.
...

       Заявляя в 1920-е гг., что «теперь не время любовных ляс», поэт тем не менее сохраняет верность теме (лирические стихотворения, поэма «Про это», 1923), которая достигает трагически надрывного звучания в последних строках Маяковского — в неоконченном вступлении к поэме «Во весь голос» (1930).

       Каждого внимательного читателя Маяковского поражает одно обстоятельство: у этого талантливого поэта замечается странное однообразие и мотивов, и формы. Глубокого трагического смысла полны начальные строки поэмы «Про это»:

В этой теме и личной и мелкой,
Перепетой не раз и не пять,
Я кружил поэтической белкой
И хочу кружиться опять.

       Одна тема, одно настроение, одна мысль разрабатываются Маяковским бесчисленное число раз. Его ритм изобретен им, но зато очень мало варьируется. Это происходит оттого, что неспособность разглядеть подлинное лицо эпохи суживает круг тем и заставляет действительно вертеться, как белка в колесе, в излюбленных темах.

       К концу 1920-х гг. у Маяковского нарастает ощущение несоответствия политической и социальной реальности вдохновлявшим его с отроческих лет высоким идеалам революции, в соответствии с которыми он строил всю свою жизнь — от одежды и походки до любви и творчества...

       Немало времени прошло с того дня, когда в трагическое утро 14 апреля 1930 года перестало биться сердце «агитатора, горлана-главаря», сердце великого поэта революции - Владимира Маяковского. Более чем 75 лет спустя после смерти поэта мы продолжаем восхищаться его стихами.

       Величественный итог жизни Владимира Маяковского, трагически оборвавшийся на своем высоком излете, - производное от большого и сложного пути поэта, его жизненной и литературной биографии, его открытий, его неутомимого новаторского поиска, вечной «езды в незнаемое», и постоянного ощущения себя «заводом, вырабатывающим счастье»!